Что делать, когда мир разделился на «тогда» и «сейчас»? Когда некогда важные для нас вещи стали неактуальными, а фокус теперь на непривычных нам аспектах? В чем сейчас заключается самая сильная мотивация, способная поднять с колен и идти, двигаться в будущее, каким бы размытым оно ни казалось? На эти вопросы нам ответила психолог Мария БОНДАРЕНКО, которая не понаслышке знает, каково это – проходить через все этапы потерь к самостабилизации и поддержке своей мотивации сегодня.
– Мария, здравствуйте! Расскажите, пожалуйста, о Вашей деятельности: каким был Ваш путь? Как Вы оказались в нынешней профессии?
– Психология изначально не была моей занятостью. К ней я пришла через внутренние проживания событий моей жизни, это были множественные утраты и потери. Когда я стала учиться на психолога, именно тогда я и прорабатывала внутренние аспекты своей жизни, работала над собой профессионально и личностно. И теперь на собственном опыте я знаю, как можно пройти очень тяжелые моменты: через какие этапы мы проходим, на что нужно обращать внимание, как из этого выходить. И все, что я применяю на практике, уже испытано мной самой, а не где-то прочитано в книгах.
– Был ли момент, когда Вы думали оставить Вашу деятельность?
– Нет, никогда. Наоборот, с каждым днем у меня все больше крепнет желание развиваться в этой деятельности, узнавать что-то новое. Я получаю огромное удовольствие от результата своей работы: вижу процесс, затем – результат, обратную связь, и это очень мотивирует к еще большему развитию.
– В данный момент ключевое понятие, объединяющее наших людей – чувство нестабильности и тревоги. Скажите, по Вашему опыту, что помогает людям выходить из этого состояния и делать первые шаги в сторону «самостабилизации»?
– На сегодняшний день к нестабильности и тревоге неотрывно привязаны неопределенность, неизвестность, страх. Люди пребывают в таком состоянии, словно их выбросило в шторм за борт, и они «барахтаются» посреди океана. Сейчас, люди уже учатся держаться «на плаву», на подручных средствах. Это, конечно, глобальный стресс, потеря себя, стабильности и уверенности – описать полностью все процессы достаточно сложно. В людях ярко выражены деперсонализация и дереализация, так как мы смотрим на все происходящее отстраненно, нам не верится, что это – наша реальность. Важно возвращать свой эмоциональный контроль, не качаться на этих «американских горках», когда мы буквально проходим ежедневно весь спектр эмоций ( в большинстве негативных). Сейчас многие остались без работы, выехали за пределы страны, потеряли родственников, близких – это невероятно тяжело. Людьми движет желание вернуться в привычную, безопасную жизнь, ощутить внутренний баланс и ресурс, стабильность и спокойствие. Как раз с этим запросом и обращаются очень часто. Кроме того, у людей появились новые ценности, мы акцентируем внимание на новых деталях и направлениях, изменился круг общения, образ жизни, а с ним и мировоззрение.
– Известно выражение: «если понятна цель, мотивация уже не нуждается в подпитке». Что, по Вашим наблюдениям, является для людей самой сильной мотивацией в нынешнее сложное время?
– То, что я наблюдаю – у людей есть определенная, конкретная цель на сегодняшний день: мир, безопасность и стабильность. Эта цель эмоционально окрашена, поэтому и является такой сильной мотивацией – вернуть стабильность, спокойный ритм жизни и быть уверенным в будущем. Ведь сейчас люди зависли в ситуации «здесь и сейчас»: мы не видим прошлого, так как оно как бы отошло на второй план, а будущее достаточно размыто. Поэтому желание строить будущее и конкретно понимать, что оно есть – самая сильная мотивация сегодня.
– С начала войны в нашей стране прошло почти полгода. Как изменились запросы Ваших клиентов? Есть ли ситуации, когда по поводу стресса и самой войны люди обращаются только сейчас, и с чем это связано?
– Запросы изменились очень сильно, Если до войны это были больше вопросы взаимоотношений с другими людьми, разводы, разрывы, то сейчас все это усложнилось. Сейчас ключевые запросы – тревога, неопределенность, истерики, эмоциональные перепады, травмы и пост-травматические синдромы, утраты, страх. Явно выраженны «синдром выжившего». Люди ощущают свою вину и неспособны жить стабильной, нормальной жизнью, пока кто-то где-то находится на линии фронта, оккупации или худшем положении. Поэтому у людей отходит на второй план их собственная жизнь. Плюс воздействует механизм дереализации, когда мы теряем способность к сопереживанию (замирают чувства – это защита психики) и не осознаем, что все, происходящее вокруг – правда. Первый месяц войны это был больше острый стресс, паника, шок. Через месяц-два все более-менее научились жить в новой реальности, мы вошли в определенный ритм, адаптировались – и как раз начали приходить с запросами тревоги, травм, эмоционального выгорания. Отошло все, что было незначительное (но важное в тот период) до войны, но у многих людей возобновились старые травмы. Особенно, если раньше кто-то проживал подобный опыт – у таких людей все приобрело былую остроту, как вспышка. Также есть специфика работы с маленькими детьми, подростками. У малышей психика только формируется, они как-то проще адаптируются к происходящему – и все зависит от родителей, взрослых рядом. Если маленького ребенка правильно направлять, для него это будет собственной реальностью, новый опыт . Да, он пугается, но воспринимает иначе, если рядом есть спокойный взрослый: так срабатывает защитный механизм. И тогда высока вероятность того, что в будущем это нигде не отразится. Я всегда рекомендую родителям: если хочется поплакать, покричать, выплеснуть негатив – делайте это не на глазах у малыша, все нужно проговаривать и объяснять. Что касается подростков, у них психика нестабильна на фоне гормональных изменений, они сложнее воспринимают происходящее, так как напрочь теряют свой привычный мир, друзей, быт, но они быстро адаптируются .
– Что лично для Вас является самой сильной мотивацией?
– В жизни – безопасность родных и близких, желание стабильного и безопасного будущего для сына и родителей. А в работе – понимание того, что я могу чем-то помочь людям в этой сложной ситуации, чем-то стабилизировать их, направить, вытащить из тяжелого психологического состояния.
– Мария, благодарим Вас за интервью! Напоследок – что первое Вы сделаете после нашей победы?
– С учетом того, что мои близкие рядом, и я спокойна – я обращу свое внимание на коллег. Им невероятно тяжело. Поэтому, я пойду к ним в первую очередь, чтобы поддержать, поздравить с тем, что они справились, несмотря ни на что.